А. М. Исмаилов, Г. Н. Сидорова, М. М. Тиранова, С. А. Черник, С. И. Кушербаева, З. П. Железнова, А. Г. Габитова, И. К. Олзоева, 1975 г.

Советское поколение, это поколение различных комплексов, тем более, если ты многие годы воспитываешься в профессии, где нужно внимательно слушать и молча подчиняться… Наверное, единственная польза, которую я извлекла из своих комплексов — начала писать. Ожившие мысли, то есть мои воспоминания, о которых хочется говорить и говорить, давно не давали мне покоя. Но приходит ощущение, что река времени уносит их течением…

     Помню, как я зашла в 1-й «А» класс простой алма-атинской общеобразовательной школы № 38. Сидя за первой партой, высоко задрав голову, я, как завороженная, смотрела на свою первую учительницу — Наталью Матвеевну Пожарову (1918–????). С тех самых пор я поняла, что должна стать преподавателем. Обучалась я в этой школе три года, а желание мое только усиливалось. Но я и не думала, что стану учителем танца, педагогом хореографии.

      Прошло много лет, я уже работала в хореографическом училище имени А. Селезнева, и по слухам, Наталья Матвеевна давно переехала в другой город. Как-то однажды, встретив одноклассника с той школы, я узнала ее номер телефона. Звоню с замиранием сердца… и услышала в трубке старческий голос, со знакомым и родным тембром… Извинившись, я сказала: «Конечно, Вы меня не помните», — и представилась. «Мне так захотелось услышать Ваш голос и поблагодарить за все…». Каково же было мое удивление, когда она вдруг сказала: «Алечка! Конечно же, я тебя помню, ты ушла от нас в балетную школу». Наталья Матвеевна вспомнила моего брата, который работал в цирке и мою маму. Теперь меня такое не удивляет, потому что сейчас я помню всех своих учеников. Но тогда я была сильно удивлена, так как это касалось именно меня.

      Магическое «и» будущий артист балета слышит в балетных залах от педагогов десятки, сотни раз… Это подготовка к началу любого движения. Она может произноситься на протяжении всей комбинации или танца и сопровождать его всю жизнь…

Шара Жиенкулова на фестивале в Ереване. 1973

      Знаю, что многие благодарные ученики хотели бы написать сердечные воспоминания о своем Учителе, но, в силу разных обстоятельств не могут. Мы учились в хореографическом училище, которое находилось на проспекте Коммунистического 90, угол улицы Виноградова (ныне улицы Абылай хана и Карасай батыра). Сейчас это здание Казахской Национальной консерватории имени Курмангазы. Наше училище занимало весь второй этаж. Директором была Шара Жиенкулова (1912−1991). Первая профессиональная танцовщица национальных танцев, Ветеран Отечественной войны и киноактриса. В военные годы, на деньги, заработанные с концертов, Ш. Жиенкулова купила танк, который был отправлен на фронт.

      Для меня она не только педагог, но и танцовщица, которая придавала большое значение манере исполнения казахского танца и работе рук. Она двигалась, на каком то, особенно-спокойном нерве, с необыкновенно лучезарной улыбкой. При этом ее исполнение было необычайно естественным. Несмотря на то, что в некоторых архивных видеозаписях мы видим импровизацию в нескольких частях танца, Шара-апай оставила нам сольный танец «Былқылдақ», который и сейчас передается молодым исполнительницам, как наследие национального казахского танца и конечно незабываемую манеру исполнения, наполненную пониманием внутренней национальной сути казахской девушки. Шара-апай по-доброму, с большой любовью, относилась к ученикам, много помогала детям, особенно из необеспеченных семей. Учились дети из детских домов, которым она отдавала свое материнское тепло. В то время в училище проводилось много встреч с бывшими артистами балета, ветеранами, инвалидами войны. На их рассказах мы воспитывались. Слушая их и понимая, через что они прошли, как трудно им приходилось, осознаешь, что в жизни все очень не просто, но нужно жить и добросовестно заниматься своим любимым делом.

      Интересная жизнь кипела в стенах хореографического училища. С утра проводились уроки специальных дисциплин, с полудня — общеобразовательные предметы. Везде была своя атмосфера. Но мне казалось, что по всему училищу был отдан негласный приказ педагогам — «Быть доброжелательными!».

      Особенно мне нравился классический танец, любовь к народно-сценическому пришла чуть позже. В то время на театральных подмостках города гремели имена: Рамазана Бапова, Раушан Байсеитовой, Эдуарда Мальбекова, Булата Аюханова, Натальи Гончаровой, Бауыржана Ешмухамбетова. Это были артисты с широким размахом души, которые так притягивали внимание, что я следила не за ходом действия спектакля, а только за ними, за их актерской игрой, воплощением роли. Хотелось вновь и вновь приходить на балеты: «Лебединое озеро», «Дон Кихот», «Корсар», «Кыз-Жибек», «Барышня и хулиган» и другие, чтобы только посмотреть на исполнителей.

      Наши педагоги в младших классах хореографического училища менялись каждый год, зато были еще какие замечательные! Среди них Асия Кенесаровна Тулекова, Алиса Гайнуллиевна Габитова — большие профессионалы, мастера, преданные своему делу, они были педагогами-методистами. К сожалению, они не оставили за собой никаких трудов, но их уроки классического танца были понятны и очень запоминались нам своими требованиями.

М. И. Шатловский

      Занятия ритмикой у нас вел Михаил Николаевич Шатловский (1900–????). После строгих уроков Классического танца, его занятие проходило в более непринужденной обстановке. Педагог так строил урок, что нам давалась определенная свобода для раскрытия своих индивидуальных качеств и творческого потенциала. Чаще всего занятие проходило в форме импровизированной игры, где нужно применять актерское мастерство. Мы могли представить Михаилу Николаевичу свои образы в пластике под предлагаемую классическую музыку известных композиторов; часто изображали полеты и характер абсолютно разных птиц.

      Мабрура Зайнутдиновна Ахмедиева (годы жизни неизвестны). Апай, так звали ее многие ученики. Даже в нашем многочисленном курсе, а нас было 21 человек, половина называли ее именно так, а другая половина, по имени отчеству. О ней ходили легенды, как о королеве польских танцев. Как говорила она сама и вспоминали коллеги, талия ее была так тонка, что пальцы партнеров почти охватывали ее в кольцо, а по манере исполнения Мазурки и Краковяка в театре ей не было равных.

М. З. Ахмедиева

      Я не помню, чтобы Мабрура Зайнитдиновна кричала на ученика. Конечно зачастую, мягко говоря, она повышала голос, но ее резкие высказывания против каких-то, еще не понятных для нас вещей, ни в коем случае не были направлены на учащихся. Ее жизненные принципы были настроены на защиту всего хорошего.

      В силу своей закомплексованности, я никогда не делилась с ней, не говорила по душам, а только слушала и слушала… Всем нам казалось, что она все знает про каждого. Теперь-то я понимаю, что это было то самое чуткое, проникновенно-педагогическое. Интуиция, которую не обманешь. Сама она говорила: «У меня даже на затылке есть глаза». И я в это верила. Она казалась нам бесстрашной, очень волевой, преданной профессии и принципиальным человеком.

      Мабрура Зайнитдиновна Ахмедиева вела у нашего курса народно-сценический танец. Проработав на сцене ГАТОБ имени Абая до пенсии, как педагог, она вложила в нас большую любовь к профессии. Впоследствии почти весь наш 31-й выпуск связал свою жизнь с хореографией. Сейчас я понимаю, что это очень важно — влюбить учеников в профессию, которой ты занимаешься. Основой ее педагогики была большая любовь к детям, на ней Мабрура Зайнитдиновна строила свою работу. Может она могла бы дать нам намного больше знаний, чем мы получили, и в ее преподавании, возможно, были какие-то недостатки. Но, я думаю, что мы получили самое главное — любовь к тому делу, которому педагог отдавал всего себя. Так получилось, что когда Мабруры Зайнитдиновны не стало, наш курс взял на себя всю организацию ее похорон. И многие, кто когда-то учился у нее, участвовали в проводах нашего Педагога в ее последний путь…

      Еще только вновь пришедшие в класс Ахмедиевой, мы знали от старших учеников, что она хороший добрый педагог, который любит свое дело, и беззаветно преданна ему. В дальнейшем, мы, мало того, что нашли всему этому подтверждение, но узнали еще, что это честный, не равнодушный человек. Общаться с ней было и легко и трудно одновременно. Ее интересовало абсолютно все — какие у тебя оценки по общеобразовательным предметам, как ты живешь, как одеваешься… Ее любили как мальчики, так и девочки. Ценили ее простоту, честность и заинтересованность, как всем казалось, лично в нем,в тебе, в каждом. И это не раздражало. Ее слово было законом для нас. Замечания ее были категоричны, порой жестки, но сказаны так, что тебе хотелось стать лучше, исправиться и расти дальше.

Урок классического танца в младшем классе. Пед. И. К. Олзоева. 1980-81 уч. г.

      В старших классах за наше обучение Классическому танцу взялась Ишпуль Кавкуловна Олзоева (род.в 1929, ныне проживает в Москве). Она строго относилась к пропускам, которых в нашем переходном возрасте было предостаточно. На уроках мы тщательно изучали все движения этого предмета, строго следуя учебной программе. Нужно сказать, что Ишпуль Кавкуловна очень жизнерадостный и позитивный человек. Глядя на нее, я понимала, что нельзя смешивать работу с общением в жизни, что всему есть свое место и время. Очень строгая на уроках, она многому учила нас в жизни, делая это, уже не как педагог, а как просто родной человек. Мы любили бывать у нее дома, собравшись по несколько человек.

      Мы сами выбираем своих учителей. Один педагог может работать с тобой долгие годы, а другой намного меньше, но та отдача, которую ты получаешь от этого человека, дорогого стоит… В этой связи мне никогда не забудется Галина Николаевна Сидорова (5.10.1926–29.08.1989), которая репетировала со мной в старших классах. Именно благодаря ей, я смогла поверить в себя и в свои силы в тот сложный переходный период жизни; период, когда мы уверены, что ничего-то у нас не получается, что мы — такие нелепые и страшные… Встретить в это непростое время такого педагога, как Галина Николаевна, было необыкновенным счастьем, а для меня это стало не только счастьем, но и преломлением в осознании того, к чему я шла. Теперь я начала идти осознанно и уверенно. Позитивное, интеллигентное отношение к ученикам со стороны Галины Николаевны было явно направлено на воспитательную сторону и на раскрытие возможностей человека. Строгая и требовательная на репетициях, она стала мне другом вне балетного зала, такое общение в жизни необходимого каждому ученику, особенно в этом возрасте. Работа над образом Айши из балета А. И. Хачатуряна «Гаянэ», из балетного зала перемещалась в квартиру Галины Николаевны, которая находилась неподалеку от Государственного академического театра оперы и балета имени Абая, на улице Панфилова угол улицы Кирова (ныне улица Богенбай батыра). В квартире у своего педагога, за шитьем концертного костюма, мы продолжали говорить о чувствах героини Айши…

З. П. Железнова, Г. Н. Сидорова, К. Н. Андосов. 1975

Галина Николаевна разработала эскиз костюма, который, впоследствии, расшивался нами тоже в квартире, там же изготавливался и головной убор Айши. Галина Николаевна ставила ученика на один уровень с собой, при этом не нарушая рамки дозволенного — всем своим поведением, она как бы говорила: «Я такая же, как и вы». И это доверие нельзя было разрушить. Прошло уже много лет, но чувство благодарности к моему педагогу-репетитору с годами только возрастает.

      Терпение — Божий дар, или наказание? Если ты педагог, что называется от Бога, терпение, несомненно, даст свои плоды, но это очень долгосрочный и не простой процесс. Когда мы прощались с Леонидом Михайловичем Тагановым (1928–2006) — нашим педагогом по дуэтно-классическому танцу, профессионалом, интеллигентом до костей мозга, Булат Газизович Аюханов рассказал, как на одной из репетиций в училище, ученик был чем-то сильно раздражен. Со злости, он снял и раскидал в разные углы свои балетные туфли. В зале воцарилась звенящая минутная тишина… Все замерли в ожидании чего-то страшного… Леонид Михайлович, спокойно, в своем обычном размеренном темпе пошел, молча собрал туфли, подошел к мальчику и сказал спокойным голосом: «А теперь давай продолжим». Это был урок на всю жизнь и ученику, и всем присутствовавшим…

      Когда в 1980-х годах я начала работать в Алматинском хореографическом училище, мне посчастливилось работать с ними — моими педагогами… Это было счастливейшее время моей жизни. Они всегда помогали, терпеливо разъясняли, если нам, молодым специалистам было что-то не понятно. Но чем дольше работаешь, тем больше понимаешь, что знания лишь одной методики недостаточно для успешной многолетней работы. Нужно знать, делать и уметь гораздо больше… В последствии, свою первую книгу «Композиция народно-сценического танца» я благодарно посвятила моим уже незаменимым Учителям…

      Медики дают клятву Гиппократа, в советское время пионеры произносили клятву, заученную наизусть. А есть ли клятва у педагога? Наверное, у каждого она своя, исходящая от собственного сознания и отношения к профессии. Может это правильно, что у каждого своя клятва, но то, что ты не можешь быть в этой профессии просто так, это факт!

      Так много хочется рассказать своим ученикам на занятиях: о методике движений, о методах преподавания ведущих мастеров, об истории, о своих педагогах, что иногда хватаешься за голову — в современном потоке жизни трудно все успеть… Говоришь, практически показываешь, опять говоришь, и после каждого урока понимаешь, что еще столько всего нужно в них вложить. Методика влечет за собой не только каверзные нюансы изучения и исполнения движений, но и судьбы исполнителей, самоотверженные судьбы твоих педагогов… Как много всего, что должно быть рядом с методическим изучением программных движений?!

      Мне нравится сегодняшняя молодежь. В них есть что-то, чего не хватало мне в их годы. Но, наряду с этим, видишь, как еще много им нужно работать над собой, чтобы достойно служить этой профессии долгие годы.

      Пусть каждый сам выберет свой путь, свою методику преподавания. Я знаю, что однозначных советов нет. Из урока в урок, мы словно говорим своим ученикам: ты сначала поверь, а потом поймешь…Так было и с нами, когда мы учились.

      Судьбы наших учеников складываются по-разному. И до конца дней своих я буду следить за их жизненными путями. Как хочется, чтоб у них все было хорошо, даже если они в другой профессии. Так хочется нам и им этого тоже хочется. И всё ли мы, педагоги, сделали, что зависело от нас, чтоб это было именно так?

      Многие молодые специалисты, начинающие сегодня работать в творческих коллективах и учебных заведениях, к сожалению, не имеют той моральной поддержки, которую я получила в свое время от ветеранов АХУ им. А. В. Селезнева: Светланы Амангалиевны Наурызбаевой, Куаныш Майлиновны Жакиповой, Эдуарда Джабашевича Мальбекова, Кадыркула Нысанбаевича Андосова… Пусть простят меня те, кого я не назвала — их много.

      Вспоминая своих наставников жизни, я точно знаю, что педагог должен быть тонким, трепетным человеком для того, чтобы чувствовать и направлять ищущих, блуждающих и нуждающихся юных талантов…

Фотографии предоставлены архивом Музея АХУ им. А. В. Селезнева

Ссылка для цитирования:

Алишева А. Т.  Сначала поверь, а потом поймешь… (Из серии «Академия чувств») // Qazaq Ballet — интернет-журнал о хореографическом искусстве Казахстана / URL: https://qazaqballet.kz/main_articles/snachala-pover-a-potom-pojmesh-iz-serii-akademija-chuvstv/ (Дата обращения: ??.??.????).