Казахский балет движется в сторону нового витка, чему способствуют создаваемые хореографами спектакли. Пандемия настолько «иссушила» творческие потребности художников, что они сочинили немало за последние месяцы. Только театр Astana Ballet подготовил пять премьер. Одна из них состоялась 6 и 7 ноября 2020 года в Нур-Султане: балетный спектакль «Желтораңғы туралы аңыз» («Легенда о Туранге») на музыку К. Шильдебаева поставила А. Садыкова, ассистент хореографа — М. Кадырова. Это второй полнометражный балет А. Садыковой. Первая проба пера состоялась в 2016 году, когда в Алматы на сцене ГАТОБ имени Абая был показан этно-балет «Тұран дала — қыран дала» («Вечная земля казахская») в исполнении учащихся Алматинского хореографического училища имени А. В. Селезнева. Поэтичная, пронзительно придуманная автором либретто Б. Каирбековым история о стойком дереве Туранге, дала возможность А. Садыковой наделить ее хореографической жизнью.

       Действие балета строится вокруг дерева Туранги, которое издавна растет на просторах казахской степи. Туранга противостояла песчаным барханам. Сквозь века она выстояла, закалилась, обрела мощные корни, которые питают ее. Но вдруг появляются непрошеные гости — люди, которые хотят срубить дерево. На защиту Туранги встает храбрый Юноша.

      Балет исполнили артисты театра Astana Ballet — А. Кобентай, А. Жангаскаева (Туранга), Д. Шомаева, Д. Кайрашева (душа Туранги), Ф. Буриев, С. Султанов (Юноша), К. Ахмедьяров, Э. Сарсембаев (главари дровосеков) и другие. Рассмотрим некоторые детали премьерных показов спектакля.

      1. Композиция и сценография. Спектакль представляет завершенную форму и достаточно многослойную сочную структуру из девяти зацикленных эпизодов: «Благоденствие», «Стихия ветра», «Монолог Туранги», «Дровосеки», «Сон», «Борьба», «Оплакивание», «Печаль Туранги», «Благоденствие». Зрителю сложно сосредоточить внимание на одном и уследить за всем, что происходит на сцене. Тому способствуют насыщенная полихромная сценография, не только театрально-бутафорская, но и проекционная, обилие танца, перемещения множества деталей и персонажей.

      Декорации — осень, листья, туранговая роща, звездное небо (художник-сценограф — Ж. Омаров, видеографика — Д. Ибраев, Н. Абишев). Туранги представлены в облегающих комбинезонах с древесным рисунком, что выглядит метафорично (костюмы Н. Протасовой). Не в тон им костюмы птиц в костюмах, цвета которых взяты из фауны. Но птицы (удоды, сизоворонки, синицы) в отличие от сдержанных туранг излишне «пестрят». (Почему-то вспоминаются эпизоды с необычным животным миром из фильма «Фантастические твари и где они обитают».) Ощущение свободы нравов в спектакле создают джинсовые с переплетающими тело ремнями костюмы дровосеков (почти как у Пети в «Юноше и смерти») и дискотечное освещение в сценах с ними же. Душа Туранги одета в голубое балахонное платье с ниспадающими от плеч «крыльями» (что-то похожее было у персонажа богини Умай в «Тұран дала — қыран дала»), которое часто скрадывает хореографию и амплитуду движений исполнительницы этой партии.

      2. Персонажи. Туранга, душа Туранги, юноша, главарь, дровосеки и другие герои — представляют образную картину балета. Нельзя сказать, что в этом спектакле главные герои «ведут» линию сюжета. Они ее обозначают, осязают, но не меняют явно или мало изменяют ход действия, принимая участие в нем. Тем не менее, многое, в первую очередь впечатление зрителя, зависит от них. Кордебалет выполняет несколько функций: двигает действенную линию спектакля, создает атмосферу, сопровождает сюжет. Их жизненное правдоподобие важно для привлечения аудитории в саму канву спектакля, а, значит, они отвечают и за его эмоциональную сторону, которая важна для катарсиса.

      3. Музыка. Имеет свое место недостаток музыкального тематизма, монументальности звуковых дорожек, их естественного оркестрового (а не компьютерного) звучания. Часто музыка бросается из крайности в крайность: то это трагедийная вязкая магия кобыза («Монолог» и «Печаль Туранги»), то это эстрадные «ритмы-скачки» («Дровосеки»), то вдруг жетыген звучит вместе с кобызом («Сон»), то струнные электронно «фонят». Важно еще одно: музыкальная драматургия сложена и ее нарратив логичен. Всегда непросто для отдельно взятого сюжета создавать музыкальную компиляцию, изначально не предназначенную для него.

      4. Рисунок танца. Пластические находки А. Садыковой красивы, эстетически привлекательны. Ощущаются ее поиски движения по наитию, по слышанию музыки. У персонажей присутствуют лейтмотивные элементы (в том числе в слиянии с музыкальным материалом). То это балетная «классичность» с выстроенными комбинациями и свойственной ей геометрией линий; то это полуимпровизация, каноны, разноликость танцевальных голосов и фраз. Часто движения хореограф делает простыми, но их наполненность и утонченность только обогащают общую картину. Например, движение «шынтақ толқын» вниз в исполнении нескольких туранг, расположенных по всей сцене, которые как бы распадаются, увядают, засыхают, умирают. Либо это простые движения плечами (у дровосеков), которые как нельзя лучше отражают дух народа.

      В спектакле присутствуют и по-своему интерпретированные части, в которых неявно узнаются фрагменты известных балетов. В эпизодах постановки осязается «донкихотская» диагональ (только в правую сторону) как в вариации Китри из первого акта. В ней дровосеки, выстроившиеся в линию, как тореадоры, бьют днищами топоров по сцене, а их главарь (в программке он так назван) делает прыжковую комбинацию; есть также и почти неуловимо ощутимая перекличка танца туранг (в эпизоде «Оплакивание») с танцами виллис из второго акта «Жизели». Здесь есть «спартаковское» «шагание» дровосеков en face, которое меньше по объему/количеству исполнителей и которое, не успевшее развиться, переходит в работу с реквизитом (размахивание топором). Это все только приближает и располагает зрителя к себе.

      Можно говорить и о попытке «симфонизировать» развитие танца. В первой сцене с дровосеками основной акцент сделан на натуралистичном движении «рубка топором» с вкраплением в него entrelacé, tours en l’air и pirouettes. Но при этом «рубка» повторяется много раз, за счет чего снижается уровень метафоричности. В последующем эпизоде («Борьба») танцы дровосеков разрабатываются более активно, появляются национальные элементы; меняется рисунок, как по кругу, так и в диагональ, а также из крестообразного движения перестройка рисунка в латинскую букву V: эпизод зрелищный и хореографически сочный  с элементами национальных черт. При этом сцена с дровосеками местами похожа на синтез диско-шоу и кара жорги, что «выбивает» балет из академичности и чуть выносит его за грань театрального действия, приближая к народным пляскам. А может быть и в будущее казахского балета. В упомянутом эпизоде «Борьба» эффектно выглядит «выклевывание» птицами глаз дровосеков, у которых прямо на сцене вдруг оказываются «окровавленные» лица. Вообще сама сцена при небольшом фантазировании «оглушает» правдивостью: природа защищается, как может, от безобразной руки человека. Это не может не впечатлять и не возмущать осознанием того, что мы творим. Примечательное место есть в либретто Б. Каирбекова: «Но жадность людская не знает границ. Мощный ствол Туранги виделся добытчикам грудой золота, желанной наградой, которую им посулили торговцы. <…> Вздыбились корни Туранги, выйдя из-под земли, а ветви принялись хлестать добытчиков. На помощь Туранге пришли птицы, лишившиеся своих гнезд и птенцов. <…> В слепой ярости добытчики, размахивая топорами, порубили друг друга». И вот уже с тонкими красиво подсвеченными покрывалами проходят туранги, как неспешный ветер, заметая «заблудившихся в понятиях» дровосеков.

      Один из центральных эпизодов спектакля — трехчастный дуэт души Туранги и Юноши. Он поставлен в сцене «Сон», когда хореограф использует проекцию на ткань на авансцене (лишь единожды показывается этот прием), где Юноше снится сон с руками в крови туранг. В то время, когда пара танцует adagio, на проекции на фоне звездного неба тоже прорисовывается дуэт (здесь это становится заметным, потому что в других частях балета картинка дополняет полусказочную реальность и не мешает восприятию действия). Сценическое пространство постоянно «дышит» в разных его местах. Во второй части дуэта «прилетают» птицы, наблюдая за душой и юношей, сопровождая их.

      Отдельным танцевальным фрагментом (через неуместное затемнение сцены, а, следовательно, сознательное переключение между эпизодами без сквозного развития) хореограф вставляет в балет сцену гибели-борьбы («Оплакивание»), где практически умирает Туранга. Эпизод завершается тем, что все птицы стоят в позах arabesque (в пол) в верхней части сцены, обрамляя Турангу, и почему-то по-человечьи держатся руками (крыльями?) за свои сердца.

      В последней сцене присутствуют птицы, туранги, Туранга, ее душа, юноша. В конце Туранга взбирается на свой «пень-пьедестал» и он немного продвигается на зрителя. Сцена выглядит неоправданной, потому что все участвующие в эпизоде персонажи практически стоят на местах и «классический» киноприем «приближения к зрителю» не имеет смысла, потому что через несколько мгновений занавес «захлопывается». Наверное, балет может длиться не 34 минуты, а чуть дольше, чтобы окончательно завершить развитие характеров и сюжетных линий.

      5. Идея. Спектакль «Легенда о Туранге» затрагивает тему вторжения человека в природу, где она терпит до последнего, а потом дает отпор. Возможно, на этом следовало бы сделать более настойчивый акцент без мажорного традиционного финала, чтобы зрители «до кожи и костей» почувствовали и осознали уже давно существующую проблему. Поэтика темы восстания природы прослеживается, но не восходит до высочайшей пронзительности (из-за композиции эпизодов). В балете же более выпукло подана другая тема: стойкости. Стойкости народа, стойкости человека перед судьбой.

      Поиски нового — это всегда важно и необходимо. Появление спектаклей в музыкальных театрах дает возможность осмыслять происходящую действительность, спорить с собственными мыслями, размышлять о судьбе казахского балета. Театр воспитывает и важно давать «правильное питание» обществу, чтобы его оздоравливать. В постановке А. Садыковой «Легенда о Туранге» присутствует уловимая связь прошлого, традиционного, неизбывного (намек на монументальность формы, намек на стройность хореографического ансамбля) и неожиданно смелого настоящего, современного, немного даже будущего. В балете много чарующих пластических находок, эффектные световые (художники по свету — Е. Тихонин, А. Марков) и сценографические решения, присутствие трепетной идеи победы природы над человеком. Спектакль сложился во многом благодаря команде специалистов высокого класса и претендует на то, чтобы не быть забытым и проанализированным в будущем уже на профессиональной балетоведческой основе.

      Считаю необходимым привести полное либретто Б. Каирбекова из программки к спектаклю, которое, несомненно, структурирует впечатление от вышепрочитанного, потому что балет А. Садыковой и либретто — это единое целое.

 «ЖЕЛТОРАҢҒЫ ТУРАЛЫ АҢЫЗ» («ЛЕГЕНДА О ТУРАНГЕ»)

В древние века родилось эго удивительное дерево. В начале: как все живое, нежное и беззащитное. Туранга стала удобным домом для птиц, устроивших свои гнезда в уютных дуплах, подобных напевным отверстиям в свирели.

      Страшным испытанием — почти смертельным — стало для нее наступление песчаных барханов. Подобно волнам моря, нахлынули они и погубили всю растительность в округе, и только Туранга выстояла, несмотря на свою кажущуюся хрупкость. В борьбе с песками она закалилась, обрела мощные корни, но ствол, прогибаясь под толщами песка, потерял свою тополиную стать. Но самой большой птицей, полюбившей Турангу, стал степной ветер. Покоренный ее стойкостью, ветер полюбил гостить в пышной кроне Туранги, смиряя свою мощь, навевая столь желанную в пустыне прохладу.

      Полюбили Турангу и люди за ее тенистую приветливую сень, видя в стойкости дерева божественную силу. Но никогда не остаются ночевать под ним. Ибо помнят легенду о том, как…

      …пришли в эти пустынные места добытчики, прослышав о ценном свойстве древесины туранги: посуда и сёдла, изготовленные из ствола туранги, не знали трещин, а высушенная на солнце древесина становилась необычайно крепкой. И принялись они рубить ветви туранг.

      Застонала Туранга, не зная, как защитить себя от непрошеных гостей.

      Настал вечер, и дровосеки отправились на отдых. Только один из них решил остаться ночевать под деревом.

      Туранга навеяла на юношу страшный сон. Заметался пленник, не в силах открыть глаза. И увидел он себя рубящим турангу, и с ужасом понял, что из-под топора течет настоящая кровь, и узрел в изогнутом стволе девичий стан, услышал ее стон и бессильный плач.

      Утром добытчики вновь взялись за топоры, но юноша бросился к ним, умоляя не рубить дерево, а довольствоваться уже срубленными ветвями. Но жадность людская не знает границ. Мощный ствол Туранги виделся добытчикам грудой золота, желанной наградой, которую им посулили торговцы. Они набросились на юношу и убили его, и вновь принялись рубить дерево. Вздыбились корни Туранги, выйдя из-под земли, а ветви принялись хлестать добытчиков. На помощь Туранге пришли птицы, лишившиеся своих гнезд и птенцов. Своими острыми клювами они выклевали глаза своим врагам. В слепой ярости добытчики, размахивая топорами, порубили друг друга.

      А над бездыханным юношей склонилась безутешная Туранга, полюбившая своего храброго защитника. Слезы птиц окропили ее пораненные корни, заживили обрубленные ветви, и она вновь обрела былую мощь и красоту.

      Но долгие годы плакалась Туранга, делясь своей болью от неразделенной любви с путниками, выбравшими ночлег под ее кроной. Протяжные стоны ее, согласно легенде, поселяли в душах спящих странников неизбывную печаль.

      Перестали люди ночевать под ветвями Туранги. Поняла Туранга, что может и вовсе оттолкнуть от себя людей, и перестала жаловаться на свою судьбу. Гордая и сильная, она смирилась со своим одиночеством, по-прежнему противостоит песчаным натискам, служа тенистым оазисом путникам, радуясь пению птиц. Только степному ветру поверяет она свои протяжные песни, и он внимает им, затихая, раскачиваясь в ее гибких ветвях…

      Вот почему прозвали казахи древо Туранга на свой лад «Желторанғы» — «Гнездовье ветра».

      И только немногие знают, что, если кто из юных путников влюбится в ее красоту, она наделит юношу вдохновеньем. И однажды, став поэтом или музыкантом, они постигнут тайну ее корней — тайну любви, которая дарит Творцу бессмертие.

В статье использованы фотографии Асхата Нурекина.

Ссылка для цитирования:

Уразымбетов Д. Д. Балет «Легенда о Туранге»: стойкость природы или человека? // Qazaq Ballet — интернет-журнал о хореографическом искусстве Казахстана. — URL: https://qazaqballet.kz/main_articles/balet-legenda-o-turange-stojkost-prirody-ili-cheloveka/. Дата публикации: 22.11.2020. — Текст электронный.