Асет Мурзакулов — солист балета ГАТОБ им. Абая, яркий исполнитель партии Нурали в «Бахчисарайском фонтане», любимец многих поклонников балета — дал эксклюзивное интервью журналу «Qazaq Ballet». Беседа получилась удивительной, доверительной и в какой-то мере философской. Асет Абдибаевич рассказал, с какими трудностями столкнулся на пути к балетному Олимпу, о своих педагогах, о проблемах в балете Казахстана и поделился своими взглядами на жизненные ценности.

НАДЕЖДА МАТЕРИ

— Как Вы пришли в балет?

— Я думаю, по причине того, что в 1991 году АХУ им. А. В. Селезнева окончила моя тетя Карлыгаш Кеменовна Жантасова. А еще чтобы я «не болтался в ауле», мама решила отправить меня на обучение в училище. Так, в 1997 году я поступил в АХУ им. А. В. Селезнева. Но, к сожалению, из-за нехватки физических данных и невысокого роста меня приняли на платную основу. Спустя три года, дома был поднят вопрос о моем отчислении из-за финансовых сложностей. Но я обещал маме, что «возьмусь за голову» и через полгода постараюсь, чтобы меня перевели на бюджетную форму обучения. В то время мне очень повезло с моим куратором — Шолпан Атайбековной Ербулатовой. Она заручилась за меня, объяснив сложившуюся ситуацию маме. После этого я стал больше стараться, начал целевую работу над своей физической формой, оставался после уроков, растягивался. Постепенно я начал добиваться определенных успехов в балете и спустя полгода меня перевели на бюджетное обучение.

— Что Вас мотивировало?

— Была суббота, мы жили в интернате и ко мне приехала моя мама с аула Еңбекші. Она была очень уставшей и утомленной после нескольких работ. А дома ее ждали еще мои младший брат с сестрой… Но все же она приехала навестить меня и поддержать. В этот момент я понял, что должен оправдать надежду матери, которую она возлагает на меня. Это и стало моей главной мотивацией.

— Мнение педагогов, как иногда и диагноз врачей, может стать приговором, поставить крест… Сталкивались ли Вы с этим, была ли какая-то критика в Ваш адрес?

— Балет — это в первую очередь, жестокая критика и если педагог все время будет с тобой «нянчиться», то вряд ли у тебя что-то получится. Педагог должен работать с учеником как физически «гонять его», так и психологически «давить», настраивать.

— Расскажите о Ваших педагогах. Кто повлиял на Вас, на Вашу жизнь, на Ваш танец?

— В первом классе нас взял Кадыркул Нысанбаевич Андосов — первый декан факультета хореографии КазНАИ им. Т. К. Жургенова. Первые три года в училище ученик ничего не осознает. Тогда он часто нас ругал. Он обучил нас азам классического балета. С четвертого по пятый класс у нас преподавал Эдуард Джабашевич Мальбеков — человек, который стал моим вторым отцом. С этой выдающейся личностью меня связывает очень многое, ради него я вернулся в ГАТОБ им. Абая из Москвы. На втором курсе к нам пришел Султан Жолдыбаевич Косманов. С этим человеком начался мой подъем в балетном мире. Мы с ним работали целый год без выходных, без каникул, без «Нового года», без «9 мая», готовясь к конкурсам. Благодаря поддержке и спонсорству С. Ж. Косманова я являюсь лауреатом многих зарубежных фестивалей-конкурсов. Он вкладывал в меня очень многое, и я думаю, что его труд прошел не напрасно. То, кем я сейчас являюсь во многом его заслуга. Придя в ГАТОБ им. Абая, я встретил Улана Атауллаевича Мирсеидова, Царство ему Небесное. Именно он «создал меня» здесь. Благодаря ему я успешно исполняю ведущие партии в балетных спектаклях театра. Первая наша встреча была при постановке балета «Легенда о любви». Как-то он предложил мне попробовать станцевать партию шута. С этой роли все и началось. Он работал со мной как психолог: иногда мог сильно надавить, а иногда объяснял очень мягко. Мог работать со мной по четыре часа, а мог отпустить через час после начала репетиции. После того, как У. А. Мирсеидов покинул нас, меня взял Э. Д. Мальбеков. Он мог подсказать не только в творческой сфере, но и направить по жизни в правильное русло. По состоянию здоровья, к сожалению, он уже не работает в театре. В данное время я репетирую с Ержаном Куатовичем Доскараевым — в прошлом солистом ГАТОБ им. Абая. Это исполнитель, который блистательно танцевал в театре партии, которые сегодня исполняю я. Он всегда открывает что-то новое. В той же самой роли Нурали в «Бахчисарайском фонтане» Е. К. Доскараев раскрыл мне многие тайны этого персонажа, мы разбирали все вплоть до деталей: какая должна быть поза, взгляд, жест руки. Была проделана большая работа педагогов, я им очень благодарен.

ИЗ МОСКВЫ В АЛМАТЫ

— Как Вы пришли работать в ГАТОБ им. Абая?

— После участия в московском конкурсе в 2005 году меня пригласили остаться работать в столице России. После окончания учебы в АХУ им. А. В. Селезнева я проработал в труппе «Moscow City Ballet» под руководством В. В. Смирнова-Голованова три года. Но все же моя душа тянулась к нашему театру, потому что здесь мои родные педагоги. Как-то мне позвонил мой педагог — С. Ж. Косманов, после звонка которого я вернулся и начал работать в родном ГАТОБ им. Абая.

— Каково было работать в московской труппе? Какой опыт и навыки Вы извлекли для себя?

— Во-первых, в московской труппе очень строгая дисциплина. Там не допускаются «прохождения в полноги», никто не позволяет себе где-то отдохнуть, сразу «бьют» по деньгам. По сей день я не позволяю себе делать какое-либо движение в полноги, потому что это влияет на твою форму на сцене, на технику, ну и вообще по жизни нужно делать все «от и до». Я благодарен московской труппе за то, что я научился работать все время и выкладываться всегда на сто процентов. Во-вторых, труппа отличается широкой и глубокой актерской игрой артистов балета. Все-таки Москва — это один из центров мирового искусства, и поэтому мне очень повезло, что я там поработал и получил такой бесценный опыт.

— Были ли случаи, когда Вам приходилось импровизировать на сцене?

— Тут скрывать нечего, да, бывают такие моменты, когда приходится импровизировать. Не всегда получается стопроцентно выполнить порядок спектакля. Волнение или какие-либо переживания дают о себе знать, ты забываешь порядок, и приходится на ходу что-то доделывать, импровизировать. Но об этом знают только педагог и ученик (смеется).

— Какой образ Вам ближе всего?

— Надо реально смотреть на вещи, «принцем» я себя конечно не вижу. Мне по душе характерные, гротесковые партии. К примеру, партия Нурали в «Бахчисарайском фонтане». Еще с училища я мечтал станцевать эту роль, так как здесь надо показать мужественность, артистизм и сильную технику.

— Участвуете ли Вы в создании костюмов?

— У нас в театре очень хорошие костюмеры. Они полностью сами рисуют, выбирают костюмы, макет. Артисты просто приходят на примерку, они все сами смотрят, шьют и подгоняют по исполнителям.

— Бывают ли такие моменты, когда не получается вжиться в определенный образ?

— Да, на самом деле такое встречается часто. Есть такие спектакли, на репетициях которых ты работаешь именно в техническом плане, отрабатывая точные, устойчивые вращения, прыжки, и бывает так, что образ забывается. И только перед выходом на сцену начинаешь пытаться настроиться на образ, но бывает, что уже поздно. Поэтому очень важно уделять отдельное время работе над образом и морально настраиваться. Артисты бывают «конкурсные» и «спектаклевые». «Спектаклевые» артисты тоже могут не вжиться в нужный образ, и казаться, как у нас говорят «зеленым» артистом. В такие моменты, конечно, хочется провалиться сквозь землю.

— Как Вы отдыхаете и восстанавливаетесь после тяжелого рабочего дня?

— Времени для восстановления нет. Если в воскресенье проходит спектакль, то в понедельник в восемь утра я даю класс в АХУ им. А. В. Селезнева. Ты спишь ночью, и ты уже восстановился. Я не думаю, что здесь что-то нужно специально делать, в баню сходить или ноги задрать (смеется). На самом деле, когда ты приходишь в театр ты уже восстанавливаешься духовно. Человеку самое главное нужно восстановиться не физически, а морально. Это очень важный момент.

— Опишите свой рабочий день.

— В 6:00 подъем, в 7:00 я еду преподавать в АХУ им. А. В. Селезнева. Далее, я отправляюсь в ГАТОБ им. Абая и до вечера провожу свое время там. В театре у нас проходят репетиции, я тут работаю и как артист, и как педагог.

— Не бывает ли у Вас желания иногда все бросить и заняться другим делом?

— Не всегда все получается сразу. Можно месяц готовить одну партию, выйти на сцену и «сломаться», если ты не подготовился морально. В такие моменты чувствуешь полный провал, хочется все бросить и забыться. Но проходят дни, начинаются «ломки», тело требует физических занятий, и ты, забывая обо всем, начинаешь снова работать, репетируя излюбленные партии дальше.

«МЕРКУЦИО, УМНИЦА!»

— Кем Вы восхищаетесь и ставите себе в пример?

— В профессии для меня примером является выдающий танцовщик Михаил Барышников. Меня мотивирует то, что он все время работает, ищет, развивается и не боится ничего. В жизни пример для меня американский боксер Мохаммед Али. Я часто его слушаю, смотрю видео. Он человек, который ничего не боялся, все время доказывал людям, что нет ничего невозможного. Был период, когда чернокожих ни во что не ставили, считая их второсортными, а он своим желанием и упорством доказал, что это не так. В итоге его имя вмонтировано на аллею славы и не на тротуаре, а на стене. Эти личности пример того как надо работать, стремиться и добиваться.

— Расскажите о тренаже в театре, кто его дает и насколько он разнообразен и сложен?

— У каждого педагога свой стиль. У нас в театре признанные мастера своего дела. Класс Э. Д. Мальбекова — эталон всему — ты начинаешь подтягиваться уже тогда, когда он просто заходит в класс. Каждая его похвала очень многого стоит. Прекрасный класс у Р. Х. Байсеитовой — после ее мощного класса ты так или иначе войдешь в «форму». У Г. У. Туткибаевой быстрый и темповой класс, часто присутствует мелкая техника. Класс А. Б. Аскарбековой очень хорошо разогревает перед спектаклем тело, стопы, ноги. Класс С. О. Рахмедовой очень своеобразный. У нее сформировался свой стиль после долгой и плодотворной работы в Америке. Конечно, все зависит от самого артиста, как он настроится на класс, так и будет заниматься.

— Можно ли сказать, что Г. У. Туткибаева как руководитель балетной труппы обращает на что-то больше внимания, а на что-то меньше?

— После каждого спектакля Гульжан Усамбековна подходит к нам, и говорит, что было хорошо, а что плохо. Мне кажется, это хорошее качество, когда человек, глядя тебе в глаза, говорит всегда правду.

— Как проходит подготовка к роли с Вашим педагогом?

— Моей мечтой было станцевать партию Меркуцио в балете «Ромео и Джульетта» и, к счастью, она осуществилась. На постановку балета приехал сам Ю. Н. Григорович и меня задействовали как Меркуцио. Это одна из моих самых больших партий в театре, мое начало. Мне было очень сложно передать этот образ зрителю: улыбаться и в то же время быть на годы умнее и мудрее, чем Ромео или Тибальд. Этим персонажем и произведением, мне кажется, У. Шекспир хотел показать, каким он был сам. А самой сложной физической сценой для меня была сцена смерти. По сей день, готовясь к этой партии, я вспоминаю замечания У. А. Мирсеидова: на первой неделе ты учишь, вспоминаешь порядок, «чистишь», а на второй неделе ты физически «гоняешь» себя, чтобы во время спектакля все прошло хорошо.

— Расскажите про встречу с Ю. Н. Григоровичем. Что в Вас изменилось после встречи с ним?

— Юрий Григорович приехал на генеральный прогон спектакля «Ромео и Джульетта». Мы все волнуемся. К нам подходит У. А. Мирсеидов и наказывает делать все так, как репетировали ничего не добавлять и не убавлять. Инструкция получена, начинаем танцевать, проходит первый прогон. Григорович выводит меня в первый состав. Во время второго акта в тарантелле он крикнул: «Меркуцио, умница!» — а я не могу поверить и понять: это сказали мне или не мне. Подхожу к ребятам уточнить, и они подтверждают, что да — мне! Это самая высокая оценка, когда такой мэтр балетного искусства говорит тебе такие слова. Для меня это был большой духовный подъем, я начал стараться все больше и больше. Григорович говорил все прямо, открыто. Если ты где-то не докрутил, или еще что-то, он открыто об этом говорил: «Чтобы завтра все сделал!» Шла очень плодотворная работа над собой.

«БОЛЬНАЯ» ТЕМА

— С какими балетмейстерами Вы бы еще хотели поработать?

— Есть очень много зарубежных хореографов, с кем можно было бы поработать. Но у нас и здесь есть талантливые хореографы, которых нужно «вытаскивать», развивать. Руслан Кадыров — мой друг и коллега, с которым при разговоре о какой-либо партии, слышишь очень много интересных рассказов о его творческом видении, как бы он поставил балет. Если таким молодым хореографам дать возможность ставить, я думаю, они бы смогли осуществить талантливые постановки. У нас неплохая молодежь, которая горит желанием ставить, творить.

Мне посчастливилось станцевать в постановке Г. У. Туткибаевой «Чарли». К сожалению, только один раз. Тогда я был еще «зеленым». Эта постановка состояла из двух частей: первая, где Чарли веселый на сцене, вторая, как он вел себя в жизни. Если бы сейчас была возможность исполнить эту партию еще раз, я показал бы эту разницу ярче.

Пока ты молод можно научиться абсолютно всему. В жизни нет никаких преград. Если ты жив и здоров, находишься в физической форме и горишь желанием совершенствоваться, тогда тебе ничего не мешает. Главное поставить цель и добиваться ее.

Недавно был на спектакле А. А. Садыковой «Тұран дала — қыран дала» («Земля казахская»). Мне очень понравилось, она внесла свой своеобразный почерк в балет, который называет неоказахской хореографией. У нее есть все задатки, чтобы стать хорошим балетмейстером. Танцевать в ее хореографических постановках, наверное, большое счастье для любого артиста. Я счастлив, что наше искусство идет вверх.

И еще одна «больная» тема. Я очень рад, что у нас сейчас три больших театра: наш ГАТОБ им. Абая, «Астана Опера» и «Astana Ballet». Но очень неправильна финансовая разность в этих театрах. Может быть такая ситуация, что те артисты, которые работали здесь в ГАТОБ им. Абая, уезжают в «Астана Опера» или «Astana Ballet» и получают совсем другую заработную оплату, намного выше. Наш театр — это колыбель казахского искусства, и оставлять его без внимания я считаю неправильным. Это как Москва и Санкт-Петербург — в обоих городах очень много театров, в том числе Большой и Мариинский, но они оба находятся на равном уровне, именно по социальным вопросам и условиям жизни.

— Что значит травма для артиста балета?

— Для артиста балета травма — это опасная и серьезная вещь. Травму может получить любой человек, даже тот, который занимался лучше всех. Человеку, получившему серьезную травму, кажется, что на этом все закончилось, на него, как на исполнителе поставили крест и что сцену он больше не увидит. Поэтому очень важно восстановиться после травмы как физически, так и морально. Все зависит от самого артиста, если выполнять все правильно, по законам классического танца, травм не должно быть. Но конечно, из-за нагрузок возможно все это, наверное, фортуна…

— Бывают ли конфликты между артистами театра?

— К счастью, именно в нашем театре такого не бывает, потому что мы одна большая семья. Я это всегда и везде говорю. Именно эта черта отличает наш театр от других. Мы большое количество времени проводим друг с другом в театре, общаемся чаще, чем с родными.

— Три положительных вещей в балете.

— Сцена, зритель, овации.

— Три отрицательных вещей в балете.

— То, что рано заканчивается карьера артиста балета; то, что убрали пенсию; травмы.

ПЕРЕНИМАЯ ОПЫТ, ОТДАВАТЬ ЗНАНИЯ

— Какие главные факторы Вы учитываете в воспитании артистов балета, хотели ли бы Вы внести какие-нибудь изменения в их формировании?

— Я бы изменил отношение к ученикам. Раньше нас били, о нас ломали стулья, швабры, и это давало результат. А сейчас ты не имеешь права ни кричать на ребенка, ни надавить, и от этого страдает уровень артистов балета. Но надо и мотивировать ребенка, похвалить, если есть какие-то достижения.

— Как Вы думаете, каких методов преподавания нужно придерживаться педагогу. Его должны любить или бояться?

— Ученик должен одновременно и любить, и бояться. Балет такая профессия, когда ты работаешь на изнеможении. На репетициях, когда ты уже истощен, у тебя уже нет ни сил, ни желания, педагог должен уметь собрать, как правило, крикнув. Педагог должен быть как родитель, он должен контролировать даже то, как ученик живет. Ведь если у него в доме, в семье все хорошо, то и на учебе он будет проявлять себя на хорошем уровне. Э. Д. Мальбеков, У. А. Мирсеидов всегда контролировали нас. Как-то Улан Атауллаевич позвонил мне вечером и спрашивает: «Ты покушал?» — я отвечаю, что да, и он наказывает: «Иди, ложись спать!» (смеется).

— На Ваш взгляд, какими качествами должен обладать настоящий артист?

— Артист, прежде всего, должен любить свою профессию. Когда он любит свою профессию, он трудиться, развивается и добивается успехов. Те ученики, которым когда-то говорили: «Ты не будешь танцевать», в конечном итоге танцуют. А те, кому говорили, что у них большое будущее, отработав пять-шесть спектаклей, сделав себе имя, перестают танцевать. Люди, которые всю жизнь чего-то добивались, они и выбиваются вперед. Без разницы: маленький ли у него рост, «без стопы», но он все время работает и трудится. Зритель это все понимает, чувствует. Самое главное это упорство, что в балете, что в жизни. Как говорят мои друзья: «Ты должен таранить всегда, если перед тобой стоит шлагбаум, то выбей его».

ЕСЛИ НЕ ЛУЧШЕ, ТО ХУЖЕ УЖЕ НЕ БУДЕТ ТОЧНО

— Что Вам больше всего нравится в искусстве балета?

— Нравятся сами спектакли, моменты, когда ты выходишь на сцену, исполняя тщательно отработанные и любимые партии, и передаешь зрителю разнообразные чувства и эмоции. Когда ты находишься на сцене, ты забываешь обо всем, о бытовых проблемах, о травмах и болезнях. А самая главная радость — это конечно овации зрителей.

— Что такое танец на Ваш взгляд? В чем его магия?

— Страна, где нет искусства, перестает развиваться, возвращаясь в средневековье. Танец — это важное составляющее любого государства, важное составляющее человека. Люди приходят на балет и отключаются от своих бытовых проблем, получая эстетическое наслаждение. Были случаи, когда после очередного спектакля мне звонили и говорили слова благодарности, что они попали за два часа в сказку, и получили огромное удовольствие. В этом, наверное, и есть магия танца.

— Вы не пробовали себя в качестве хореографа?

— Никак нет, я себя не вижу в этом (смеется). Хореограф — это человек, который все время открывает что-то новое, обладает своим виденьем танца, а я люблю стабильность. Я считаю, что я больше педагог, репетитор.

— Каким Вы видите будущее казахского балета?

— Балетное искусство Казахстана никогда не было плохим, это доказали — Сержан Кауков, Айдос Закан и многие другие. Лауреатами на любых балетных конкурсах становились наши казахстанские ребята. Если не лучше, то хуже уже не будет точно. Сейчас есть интернет, благодаря которому можно узнать, кто и как занимается и, не отставая, работать над собой. В Астане открыли академию хореографии с многочисленными балетными залами со всеми удобствами, пригласили зарубежных педагогов, все это в будущем даст о себе знать.

«В ОДНО ОКНО СМОТРЕЛИ ДВОЕ»

— Как вдохновлять людей на развитие, на действия?

— Если в человеке есть потенциал надо стараться его мотивировать. В балете мотивация очень важна, чем больше мотивируешь человека, тем больше он старается, больше работает над собой и лучше танцует. Тут опять же нужно быть психологом, то есть уметь подобрать нужные подбадривающие слова, приводить в пример людей, достигших успеха.

— Какое у Вас отношение к жизни?

— Я считаю, какие бы проблемы не существовали, они все решаемы. Как говорят в народе: «Всевышний не посылает человеку испытания, которые ему не по силам». В жизни все время нужно быть в позитиве, не печалиться, потому что печаль — это враг человека. Человек, который печалится о чем-либо, ломается изнутри, тем самым ломая и окружающих. Надо смотреть всегда вперед и не оглядываться назад. Чем больше он оглядывается, тем больше он тянет себя назад в никуда.

— Какие качества Вы больше всего цените в людях?

— Прежде всего, искренность. Если человек искренен во всем, то он по жизни будет тянуть к себе только хороших людей и хорошие отношения.

— Каким Вы хотели бы быть? Каким Вы себя видите?

— Надо всегда отвечать за свои слова, чего бы это не стоило. Меньше говорить и больше делать, как настоящий мужчина.

— Ваша самая характерная черта?

— Я сам не смогу это сказать, наверное, это должны сказать те, кто меня хорошо знают. Я могу такое наговорить (смеется).

— О чем Вы мечтаете? Чего бы Вы хотели достичь в жизни и в работе?

— Моя мечта не связана с балетом, потому что можно сказать, что мои балетные мечты исполнились. Допустим, мне хотелось станцевать партию Нурали, и я станцевал. У меня даже получилось достигнуть выше поставленной планки, исполнив «Сильфиду». Я никогда не представлял себя в премьере «Щелкунчика», также Г. У. Туткибаева доверила мне открыть премьеру «Коппелии». Очень благодарен нашему театру, здесь мне довелось провести свои лучшие годы, и, даст Бог, проведу еще спектакли. Не мечта, а больше цель — это сделать счастливыми свою маму, семью. Для этого в первую очередь нужно стать таковым самому. Если счастливы дети, то счастливы и родители. Также моей целью является помогать родным, помогать всем, кому смогу, сделать свой вклад в театр позже как педагог-репетитор, помогать ученикам. И конечно воспитать сына, потому что никакое образование не даст того, чего дает отец сыну. Для этого я сам должен быть умным, позитивным и здоровым. А также я бы хотел себя видеть высокопрофессиональным педагогом. Не каждый артист может похвастаться тем, что он танцует ведущие спектакли и занимается профессиональной педагогикой одновременно. В этом плане проявить себя как педагога дает возможность Г. У. Туткибаева. Я очень благодарен ей за это доверие. Я считаю, что знания, которые мне передали лучшие педагоги как У. А. Мирсеидов, С. Ж. Косманов, Э. Д. Мальбеков, я обязан передать следующему поколению.

— Способность, которой Вам хотелось бы обладать?

— Я очень плохо читаю книги, потому что все время засыпаю после прочтения двух-трех страниц (смеется), и меня дома будят «тұр» (в переводе с каз. «вставай»). Мне очень хотелось бы читать книги и не засыпать. А если именно в балете, то хотелось бы, чтобы никогда не пропадало желание. Потому что, когда ты очень уставший, это желание напрочь исчезает, и ты не знаешь, как себя мотивировать.

— В чем секрет счастья?

— Счастье все время происходит рядом с тобой, но мы, к сожалению, не замечаем этого. Надо стараться в каждой мелочи видеть счастье. На улице лето, ясное небо над головой — это счастье, ты жив и здоров, видишь, слышишь — это тоже счастье. А остальное, как ты будешь реагировать, зависит от тебя.

Как писал Омар Хайям:

«В одно окно смотрели двое.

Один увидел дождь и грязь,

Другой — листвы зеленой вязь,

Весну и небо голубое.

В одно окно смотрели двое».

Беседовала Тогжан Молдалим.

Фотографии Дмитрия Сушкова, Елены Петровой, Наргиз Мирсеидовой, Николая Постникова.

Ссылка для цитирования:

Молдалим Т. Ж. Асет Мурзакулов: «Жить по строгим правилам балета» // Qazaq Ballet — интернет-журнал о хореографическом искусстве Казахстана / URL: https://qazaqballet.kz/main_articles/aset-murzakulov-zhit-po-strogim-pravilam-baleta/ (Дата обращения: ??.??.????).